Вернувшись из паломнической  поездки  в  Пюхтицкий  Монастырь,   "тетка" рассказывала  о своей встрече с Патриархом.  - "Идет он мимо   меня..., а глаза такие добрые и голубые - голубые..." (Не знаю, были ли у Святейшего в тот момент добрые глаза,  но голубыми уж точно   нет. Они у него от природы темно-карие...  Но может мне стоит  сходить к окулисту?).
 

Поездка в Лавру - настоящий  подвиг! Конечно сейчас не то что встарь - пешочком, но переполненная пригородная электричка тоже, знаете ли, совсем не плохо. 
В вагоне кроме нас ехало еще несколько паломников, одну же мы лицезрели довольно близко  -  она, эта  очередная адептка мракобесия, заняла место в соседнем купе и сидела к нам лицом.  Резво вбежав в вагон и удачно растолкав конкурентов, она плюхнулась у окна и, скорчив невыносимо постную харю,  стала обживать новое место.  С аппетитом умяв размоченную в воде служебную просфору,  она вполне была готова к подвигу и  приступила к спасительному чтению. 
Через две-три остановки чтение по себя сменилось на громкий шепот, а потом и на невнятный речитатив.  Мы с моим спутником вступили в увлекательнейший богословский спор, пытаясь угадать, что же читает наша благочестивая попутчица... Я стояла за известную дорожную книгу русских странников "Псалтырь", а мой оппонент - за акафист Моисею Угрину, избавляющий от плотских страстей. За мою версию был шрифт и размер книги, за его - весь облик благочестивой чтицы.
Увы, я проиграла. Мужик - огородник  попросил ее потесниться, а она возмущенно спросила зачем он "подкатывает к ней свои яйца", чем одновременно и возмутила и умилила сидящих напротив нее веселых туристов с байдаркой и гитарой. Несчастные!  - Они осмелились смеяться над словами нашей богомолицы! И кара  настигла их незамедлительно...   Спустив очки к носу и бегло оглядев их заводилу-блондинку, пророчица коротко рявкнула: "Молчи! Сучка неудовлетворенная!" ...И продолжила свое чтение. Веселая компания на глазах теряла азарт, который и совсем исчез от следующей фразы смиренной попутчицы, обращенной к дамскому защитнику: "Молчи! Член неудовлетворенный!" Разнообразием она их не баловала , но битву решительно выиграла.
Радости же моего знакомого не было границ. "Я же говорил, я же говорил! - Она же сумасшедшая, вы в Лавре таких много увидите!" 
 

Наталья при поступлении в богословский институт много читала и, как это часто бывает с абитуриентами, слегка перенапряглась. В результате в одном из теологических трактатов она обнаружила "притчу о сУчке",  приведшую ее в некоторое замешательство. При более детальном  рассмотрении  текста оказалось,  что речь идет об известной притче "о сучкЕ и бревне".
 

Монолог  старой  прихожанки.
... Вы чито ж  думаете  - попы -  не люди что ли?  А они - люди... Я вот раньше молода была, в деревне жила...Это сейчас мне девяносто четыре года, а тогда семнадцать было... Во как! Я тогда тоже думала, что они не люди и под рясой у них ничего нет... А я тогда молода была и ничего не знала... Иду я как то по деревне, а он стоит, задрал рясу и ссыть... Попы -  они тоже - люди!
 

Один батюшка рассказывал, что по приезде в семинарию на сессию, встретил своего друга и коллегу, подавленное состояние которого просто бросалось в глаза.  Решив узнать причину грусти  он стал задавать ему вопросы о здоровье,  о приходе, о погоде и доходе ...  Но на все получал вежливо-равнодушное "хорошо". Вывел его из этого состояния только вопрос о здоровье его  жены.  "А  что  ей сделается,  матушке-то !" - возмутился собеседник.
 

Некая дама  пользовалась  известной  благосклонностью   одного Владыки...,а потом и его ближайшего окружения.  Ее так и называли -  ПЕРЕХОДЯЩЕЕ КРАСНОЕ ЗНАМЯ ЕПАРХИИ.
 

Егозливая старушка Прасковья видного места в приходской иерархии не занимала, но должность имела хлебную - приглядывала за каноном. Придут люди - суетятся, робеют, что делать - не знают... А баба Поля уж тут как тут: свечки переставляет и советом помогает. Ну а если у пришедших  в руках что съедобное, ткнет старушонка в снедь сухеньким перстом и спросит: "А енто чито? - Енто мине?"  Прихожане тут, бывало, заробеют, мнутся, говорят, что не знают, просят посоветовать как, правильнее то сделать... Баба Поля кивнет с пониманием и прошамкав: "Значить енто мине...", ловка приберет все к рукам. Лучшее она складывала в сумку-тележку, которую исправно доволакивал до дому ее внучек-балбес, что похуже - отстегивала ящику и настоятелю, до трапезной же при такой системе распределения доходили только нетранспортабельные пакеты с мукой, хлеб и жалкая россыпь засохшей карамели.
Однажды бабе Поле оставили коробку конфет для передачи батюшке - имениннику. После службы смиренный пастырь осведомился о подарке на ящике, откуда его прямиком послали в бабеполину епархию. Старушка все отрицала, говорила, что никто де ей ничего не передавал. И даже после того как ее носом ткнули в надпись на коробке - "Передать отцу Василию", она только с недоумением сказала:  " А чито ж они сказали, чито енто мине ?"
 

Экзальтированная дама-казначей жаловалась на своего   настоятеля юристу епархии. Он слушал ее, слушал и посоветовал. "И что это Вы все ссоритесь с пастырем? - Нехорошо это,  не по-божески!  Подойдите к нему, погладьте  его по головушке и скажите: " Бат-тюш-шка, давайте жить  дружно, давайте  делиться  деньгами,  а  то я вам бумаги  подписывать не буду!"
 

Шустрая дама-архитектор с ехидным прищуром всматривалась в лицо некогда порядочной и образованной женщины,  а ныне,  глухо свихнувшейся на  почве  неразделенной любви к попу,  дуркующей ризничей  Валентины.
     - Кого же Вы мне напоминаете?... Лицо очень знакомое!
     - Да васнецовскую "Аленушку" , - охотно откликнулась Валентина  - мне все про это говорят !

Приходская кухарка в философическом умонастроении:
Когда была молодая, глупая там и комсомолка всякая , я думала, что «Поп» - это ругательство. А это оказывается  не ругательство , а «пастырь овец православных».