Боря был православным армянином и духовным чадом отца Геннадия. Был он мал ростом, тощ и страшный заика, однако при этом умудрялся считать себя суперменом и очень гордился тем, что он "лицо кавказкой национальности".  С пастырем у них было интеллектуально-духовное общение, с обсуждением чисто мужских вопросов о судьбах интеллигенции и фрейдизме в произведениях Кафки.  Меня же он поучал  и все говорил о смирении. Но как показало время, его собственного смирения хватило ненадолго. 
Боря откосил сразу же после того, как  увидел волосатый пастырский кулак в опасной близости от своего фейса и услышал отнюдь не благостный голос, рычащий прямо в ухо : " На кось, выкуси, Казарян!" 
Он теперь то ли баптист, то ли иеговист, а когда слышит что либо порочащее Мать нашу Церковь и благочестивых служителей ее с презрением и заиканием говорит: " Д-да  ч-что  с-с них взять !?" П-п-православные!"

Борю часто спрашивали, что же такого он нашел у иеговистов, чего у нас нет. Он сладострастно жмурился  и говорил :  "Э-э-э,  н-не  скажите! Иеговисточки  о-очень ничего: опрятненькие такие и чистенькие... Не то что ваши на  ящике".
 

Бывают случаи, когда слабые духом люди бегут из православной церкви, но есть и примеры обратного...
Переход в православие этой молодой пары  был сущей трагедией для их  родителей - потомственных интеллигентных баптистов.
Когда они только появились на приходе, на них было любо-дорого смотреть: трогательная чета студентов-медиков, из состоятельных респектабельных семей с красивой внешностью и светскими манерами. Одним словом  - красивая пара!  А свадебные фотографии, которые озлобили не на одну неделю всех приходских кумушек! -  Праздничное убранство баптистской церкви, он во фраке, она в белой шляпе с флердоранжем... Ну просто выходцы из Санта - Барбары!
Года через полтора их было не узнать. Глава молодого семейства стал алтарником: отпустил хвост и бороду, стал носить кирзовые сапоги и телогрейку...Его некогда прекрасная половина , соответственно, макияж, маникюр и парикмахерские стала относить к "грешным атрибутам прошлой жизни" . Взамен этого окружающие имели  сомнительное счастье лицезреть ее вечно сонную и перманентно беременную греховную оболочку, повязанную по-монашески черным платком. Они даже научились зевать во время трапезы, крестя при этом рот!
Институт был успешно брошен, родственники баптисты в глубоком шоке... А у них шел активный процесс "духовного роста": с нашего РПЦешного прихода они ушли к единоверцам, обвинив русское православие в повальной греховности, недостатки благости и молитвенности.