Совершенно особые  отношения у меня сложились с иереем Геннадием.      Вначале мы были  очень дружны и даже обменивались гостевыми визитами.  Как потом выяснилось клирик преследовал  какие-то неведомые мне,  но далеко идущие цели. Это иногда проявлялось в его речах.  Так доставая конфеты, он приговаривал: - "Девки,  как же я  на Вас трачусь ... окупится ли мне это ? ..."
    Потом, когда затраты не окупились,  а далеко идущие  планы  не оправдались, отношение ко мне изменилось на диаметрально противоположное.  Почти как в сказках Пушкина - "толь меня оклеветали,  толь  царя околдовали."
 
 

      Авторству о.Геннадия принадлежит несколько примечательных  историй, где я являюсь главной героиней.
     Началось все скромно.  Клирик обвинил меня в воровстве  белого  камня (плиты,  которые и впятером не поднять).  А поскольку история  была явно из серии похождений барона Мюнхгаузена люди,  которым  он это рассказывал, ехидненько замечали: "уж не в дамской ли сумочке она их унесла..."
А вершиной  мифотворчества  была  история о коте Якове.  Этот   бездомный кошара жил в переулке, а пожрать заходил как к нам на работу,  так и на церковную кухню. А поскольку животное было в высшей  степени невоспитанно и неблагодарно,  то оно в один из своих визитов  описало рясу отца Геннадия,  висящую на стуле.  А поп  после  этого  орал,  что это кот из охраны памятников и  это я его подучила.
 

     О себе  о.Геннадий  говорил:  -  "Знали  бы Вы, с кем Вы связались... Я ведь из ОВЦС ... На нас ведь, на ОВЦСовских пробы ставить негде..." (Такой вот самокритичный батюшка.)
 

     Одна знакомая поведала,  что когда она пришла на исповедь к о. Геннадию, не знала как начать свое покаяние.  Иерей ей помог, ободряюще сказав:  - " Друг мой, у Вас такой возраст, когда хочется любить и быть любимой ...".
     Эта история имела неожиданное продолжение.  Мы вместе с моей знакомой, той самой , с которой пастырь говорил о возрастных отличиях , стояли и чинно слушали службу. В конце литургии на солею вышел иерей Геннадий и начал свою проповедь со слов: "Сейчас такое время...",а мы, не сговариваясь, посмотрели друг на друга и ...развили тему: "...когда хочется любить и быть любимым!" Это ничтожное происшествие развеселило нас до такой степени, что пришлось спешно ретироваться... Когда же мы вернулись обличительная проповедь была в самом разгаре: " Некоторые из нас недостойно себя ведут: смеются над духовенством, нарушают порядок службы... И таким людям вообще не место в церковной ограде... Но Господь наш милостив и всякого призрит..." Что и говорить - осмеяли профессора  во время лекции, за что и поплатились!
 

      Я в храме ждала о. Аркадия, он неподалеку исповедовал женщину. Расстояние между нами было приличное,  да я и не прислушивалась. Но вдруг тишину храма нарушил зычный, возмущенный бас отца-настоятеля:   - "Что  Вы  мне  какую то ерунду говорите!  Вы грехи перечисляйте -  первый, второй,  третий ...  То,  что ниже пояса меня не  интересует...!". А проходящий мимо о. Геннадий по этому поводу компетентно  заметил: - "Друг мой ! Эти женщины порой так откровенны ..., а священники бывают такие аспиды ..."
 

     Отец Геннадий всегда был очень подозрителен: везде ему мерещились враги,  даже в "святая святых". Однажды во время службы из алтаря стали доноситься вопли,  явно не запланированные каноническим  текстом "Служебника": "ВРАГИ КОПИЕ УКРАЛИ!".
 

     Объективность к своей особе не была  отличительной  чертой  о.   Геннадия.  Можно было подумать, что он считал себя или горной ланью или пугливой серной,  так как постоянно озирался по сторонам, говоря, что его преследуют "львицы и тигрицы".
 

"Моя бывшая жена говорила, что у меня руки убийцы", - умилялся  пастырь, рассматривая свой кулак.
 

     Ведя свою родословную от казачьего атамана, пастырь во внеслужебное время носил старую форменную  фуражку с красным околышем.  Над ним потешались, он об этом догадывался,  но  семейного камуфляжа не снимал... До того момента пока простая церковная старуха  баба Настя не выразила мнение народа .  "Что это ты, отец Геннадий,  милицейскую фуражку носишь?  Ты бы что ли шляпу себе купил...Или у тебя может денег нету?  Так я тебе дам!" 
 

     Геннадий Иванович очень меня попрекал фактом общения с одним очень милым игуменом. "Да как Вы можете с ним общаться ? !  У вас же нет вкуса!" -  гнусно гнусил поп.  Что на это скажешь?  - Только то, что  игумен человек милый, добрый и очень интересный. 
Через некоторое время на общей исповеди пастырь, многозначительно скосив глаза в мою строну ,  сказал : " Прости  нас , Господи,  за то,  что общению с людьми праведными мы предпочитаем общение с людьми так называемо  "интересными"... Я конечно же покаялась, а про себя подумала, что если у батюшки такие градации на праведных и интересных,  то он человек безусловно интересный... Я бы даже сказала "исключительно интересный"!
 

      Дамочка - начинающая богословша приставала с интеллектуальной беседой  к монаху, он же, не поняв ее высоких стремлений, быстренько откосил в трапезную... На помощь нашей златоустихе моментально пришла наблюдавшая эту сцену ящиковая ехидна посоветовав: " Идите к отцу Геннадию - он с Вами поговорит!  Он может говорить сколько угодно, о чем угодно и с кем угодно!"